Архиерей

Епископ Питирим. Пасхальная трапеза анахорета

Как вы думаете, какую трапезу готовит себе пустынник на Пасху, когда все запасенные осенью рыбные консервы к весне давно уже съедены, а по сусекам можно наскрести только остатки муки и крупы? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться ко времени, когда анахорет, с большими трудностями преодолевая горные перевалы, переправляясь через бурные реки, цепляясь за рододендрон на непроходимых горных склонах, выбиваясь из сил, уповая на Бога и с непрестанной молитвой приносит в свою убогую монашескую келью несколько банок консервов, десять килограммов муки, столько же крупы, несколько бутылок масла, не считая соль и сахар, и сколько может донести – сухарей. Верхом отшельнического гастрономического утешения считается селедка, которая съедается сразу по пришествии на место монашеских подвигов. А дальше самое интересное. Скрупулезно очищенный скелет этой селедки ни в коем случае не выбрасывается, а кладется под тяжелый камень горной реки на сохранение. К Пасхе отшельник достает из-под камня селедочный хребет, перетирает его в порошок и смешивает с мукой. Вот вам и утешение к празднику праздников – испеченная на огне лепешка (произносится по-славянски, без всякого «ё») с рыбным духом.

Посуда на высоте более тысячи метров над уровнем моря не моется, а тщательно вытирается, или вылизывается (если это ложка) и убирается на полку. Полки две. На одной надпись «постная», на другой «скоромная». А у одного отшельника было подписано «скромная», и братия шутила по этому поводу: «Ишь, какая у тебя посуда добродетельная – одна постная, другая скромная». Весь распорядок дня пустынника подчинен молитве. Тратить время на мытье посуды, уборку, а уж тем более на перебирание крупы от мышиного помета не принято. Первое от чего должен избавиться желающий постнического жития на более чем тысячеметровой высоте – это брезгливость. Иногда в келью к монахам может забрести кто-нибудь из духовных чад или насельников общежительных монастырей, желающих попробовать свои силы на пустынническом поприще. Пока  бедолага поднимается по горным тропам, где до него прошли не одна отара овец и стада коров, посох, на который он опирается, оказывается изрядно выпачканным навозом. Наконец уставший путник, радушно встреченный отвыкшим от общения с людьми келиотом, усаживается за трапезу, для которой он сам принес разные угощения – даже сливочное масло. И вот когда он, ничего не подозревая, просит передать ему это самое сливочное масло, хозяин берет его посох, погружает в сливочную массу и, улыбаясь, подает оторопевшему гостю. И тут наступает момент истины – быть или не быть тебе пустынником! В армии, в элитных подразделениях спецназа тоже такое есть – тебя забрасывают в лес без всего и ты должен там выжить – есть лягушек, пить из луж, не брезгуя ни чем. А монахи-пустынники – это наш духовный спецназ.

К лету у отшельника заканчивается запас продуктов, и если к нему никто не придет с пополнением и у него нет огорода, пустынник сам идет в мир, где его уже ждут сердобольные духовные чада, готовые служить ему, как Марфа, и внимать, как Мария. Один раз нам пришлось принимать отца Гавриила, только что спустившего с гор. Он был физически полностью истощен. Никакую пищу его организм не принимал – только теплую воду, подслащенную медом. Мы в это время как раз занимались производством очень полезного кисломолочного продукта, который вылечивает болезни желудка. После первой же порции нашей чудодейственной простокваши, батюшка мог кушать даже свою любимую селедочку. Он радовался, как ребенок, называя «сложноквашей» наш чудо-продукт, ибо был свидетелем всего производственного процесса со стерилизацией, заквашиванием, сквашиванием, созреванием, расфасовкой и т.д. И мы были счастливы послужить человеку Божию.

Давно пора уже поведать, как наш о. Гавриил, служа в армии, получил смертельную дозу радиации. Их, двоих солдат-срочников, заставляли вручную связывать постоянно рвущуюся веревку, на которой держался радиоактивный источник. Армейский товарищ по несчастью вскоре после демобилизации умер, а Гриша (так звали о. Гавриила до монашеского пострига) пошел учиться в семинарию, страдая приступами лучевой болезни. Потом постриг в Троице-Сергиевой Лавре, духовник которой архимандрит Кирилл (Павлов) благословил молодого еще иеромонаха на подвиг пустынножительства. Если бы не продолжительная жизнь на свежем горном воздухе, то мы вряд ли бы застали в живых этого страдальца, каждый день умирающего ради Христа и заставляющего себя жить ради любви к ближнему.

25.02.2018 г.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *