Епископ Питирим. Мизуно кокоро
В советские времена в горах Кавказа подвизались монахи, отказавшиеся от бесчисленных благ цивилизации, порвавшие все связи с государством вместе с паспортами и другими удостоверениями личности. Граждане неба. Они ненавидели советскую систему, а система ненавидела и преследовала их. Пустынников выслеживали в горах на вертолетах, вылавливали в населенных пунктах, куда они спускались за провизией, задерживали, допрашивали, арестовывали на несколько суток, а затем, после мучительных допросов и издевательств, как правило, отпускали. Однажды так выловили и нашего батюшку, о. Гавриила. Сам он про этот случай нам не рассказывал. Узнали мы про него от одной сухумской женщины, которая помогала пустынникам – собирала для них продукты, одежду, обувь и самое необходимое для жизни. Случай удивительный.
Как батюшка попался в руки милиции, осталось загадкой. Известно только, что его посадили на несколько суток в одиночную сырую камеру, кишащую крысами. Подвижник усердно молился, чтобы мерзкие твари его не трогали. Вылезали они по ночам. В первую же ночь, когда о. Гавриил задремал, одна крыса стала грызть у него ступню. Он проснулся от боли и стал молиться. Камера была полна крыс. Молился он так усердно, что Божией силой был поднят на воздух и всю ночь оставался в таком положении. Так продолжалось каждую ночь, пока его не освободили.
Прятались от советской власти в горах Кавказа не только монахи-пустынники, но и настоящие преступники. Про одного такого человека, у которого были серьезные проблемы с законом, батюшка нам рассказывал. Поскольку ни один жулик никогда не признается, что он ворует, про этого тоже было известно только, что он каратист. Жил обладатель черного пояса вместе с пустынниками в горах в пустующих балаганах – так называются горные «гостиницы», представляющие из себя бревенчатый сарай без окон, где можно переночевать на нарах, воспользовавшись запасом сухих дров. Но после себя нужно собрать новую вязанку дров, чтобы они успели высохнуть к приходу нового «постояльца». Вот в таких балаганах и прятался брат-каратист. Общаясь с пустынниками, он часто слышал их рассказы о различных бесовских проделках, которыми нечистые духи постоянно донимали монахов. То один монах придет за несколько километров в келью к другому и попросит какой-нибудь напильник, а потом выясняется, что настоящий монах никуда из своей кельи не выходил и напильник ему не нужен. То в образе диких зверей или снежного человека явятся бесы устрашать подвижника. Много таких историй есть не только у кавказских пустынников, но и у афонских монахов-отшельников – тех, кто избегает людского общения, но бывает искушаем бесами. Брат-каратист смеялся над этими историями, считая их выдумками бездельников-монахов. Но вот однажды и этот разбойничек увидел беса. Батюшка нам рассказывал, что между его кельей и «гостиницей», где прятался каратист, был очень опасный участок дороги – узкая тропа над крутым обрывом. Этот путь он преодолевал с большой осторожностью не меньше двух часов. И вот однажды батюшка услышал громкие вопли, которые издавал брат-каратист, несущийся над опасным обрывом, который он пролетел за полчаса. Домчавшись до батюшкиной кельи, испуганный насмерть разбойник никак не мог успокоиться, а только повторял: «Я видел, видел вашего беса!» О. Гавриил еле добился от него, кого он видел и где. «Захожу я в балаган, — срывающимся голосом рассказал каратист, — а там на нарах он сидит – ростом под потолок, весь в шерсти, мохнатый, страшный, и смотрит на меня! Все – я теперь верю, что они есть!»
Мы тоже верили, «что они есть». Ведь когда батюшка возвращался из своей полуразрушенной кельи в горах прямиком к нам, в Москву, и бесы неразлучно сопровождали его. А мы-то не каратисты – у нас духовного черного пояса нет. Батюшка погостит-погостит, да уедет – и бесы за ним. А мы лежим в нокауте, в состоянии «мизуно кокоро» — чистота, незамутненность сознания (как вода) в психотренинге Дзэн.
24.02.2018 г.